Он и Она - Юлия Зеленина

«Несравненная моя! Ты исчезаешь… Я тебя теряю? Не разбивай мне сердце, потому что я не могу представить, как буду жить без тебя. Останься со мной, потому что без тебя я ничто. Только Твой».

Я задумчиво уставилась в одно из посланий пропитанное болью страдающего мужчины, с которым, судя по строкам, связь обрывалась. Значит, моя мудрая бабушка тоже сделала выбор в пользу семьи, отказалась заселиться в воздушный замок! Быть земным человеком не так уж и плохо.

– Чего ты тут? – грубоватый голос матери вырвал меня из размышлений, от неожиданности я вздрогнула и рассыпала письма.

– Перебираю бабушкины вещи, – честно призналась я.

– Тут в сундуке всякий хлам. Надо его вытащить на помойку.

На помойку хлам воспоминаний-чувств-эмоций! «Как бездушно!», – тихо выдохнула я, торопливо собирая кусочки большой тайны бабушки. Холодность и отсутствие романтизма в характере мамы передались по наследству от ее отца (моего деда). Он всегда хотел сына и воспитывал единственную дочь, как мальчишку и это сказалось на ее судьбе. В нашей семье она всегда была главнокомандующим, привыкла раздавать приказы. Каким образом мой отец – перспективный музыкант – мог жениться на солдафоне в юбке? Решительная молодая женщина повела его под венец под уздцы и заставила пахать на благо семьи. Он до самой смерти грезил о возвращении в музыку. Его сердце остановилось прямо на работе – на стройке, в момент когда немолодой уставший от земных тягот мужчина перетаскивал мешки с цементом.

Я долго не решалась задавать матери вопрос о найденных мною письмах, но однажды за ужином осторожно уточнила, не знает ли она о человеке, в которого была влюблена наша бабуля до того, как встретила деда.

– Да кто ее знает, – устало отмахнулась мать и добавила: – Был у нее вроде кто-то, когда она жила в деревне. Отец часто повторял: «Если я тебе не нравлюсь, езжай к своему дурачку кучерявому».

Я не спала всю ночь, перелистывая душевные послания преданного человека, который на протяжении долгих лет подписывался «Только Твой». Как сложилась его судьба? Возможно, он до сих пор помнит о ней? Страдает-надеется-ждет… Болезненные мысли не давали мне покоя, скреблись в моем сознании, как надоедливая пакостливая мышь. На выходные я запланировала поездку в ту самую деревню, где когда-то жила моя бабушка. Местечко, где она родилась, было в паре часов езды от города. Мужу сказала честно, что еду по зову крови. Он подтрунивал надо мной и обозвал отчаянной правдоискательницей, после чего торжественно выдал ключи от своей машины.

Дом, где выросла бабушка, в маленькой деревеньке я нашла сразу, узнала его по фотографиям из нашего семейного архива. Строение обветшало, но не изменилось, стойко простояв несколько десятилетий. В нем давным-давно жили другие люди, я не стала их беспокоить расспросами, будучи уверенной, что ничего полезного они мне не скажут. На лавке возле забора на другой стороне улицы сидел старик и дымил самокруткой. Сердце мое встрепенулась, я сразу поняла, что это тот самый мужчина, письмами которого жила моя прародительница. От его былой красоты ничего не осталось: он был костляв и космат, седые кудри сливались с мохнатой бородой. Пожилой человек походил на персонажа из какой-нибудь хорошей доброй сказки. Я не спеша подошла к нему и сказала, что приехала посмотреть на то место, где родилась и выросла моя бабушка. Он одобрительно кивнул, сквозь лукавый прищур мелькнул блеск любопытства.

– Какой она была? – осторожно спросила я, после того, как закончила пересказывать свою краткую биографию.

Старичок растерялся и поднял вверх глаза небесного цвета, видимо взывая к своей любви – к той женщине, о судьбе которой он тревожился в письмах.

– Да какой… Баба, как баба! – отрезал состарившийся лирический герой. – Ходила, нос задирала. Потом приехал городской хмырь с усами, как у Чапая и увез ее к чертям собачим.

Я оторопела. «Наверное, в нем говорит обида, горечь поражения от потери возлюбленной!», – оправдывала я мысленно пренебрежение в словах старика, после чего растерянно потрясла стопкой аккуратно сложенных пожелтевших листочков и еле слышно спросила:

– А как же ваши письма к ней?

– Какие письма? Не писал я ничего, – отбрыкнулся мой собеседник, широко зевнул, оголив при этом полубеззубый рот, после чего смачно сплюнул и, встав с лавки, пробурчал: – Пойду, баньку справлю!

Я замерла в недоумении, наблюдая, как старик скрылся за дверью в воротах. Некоторое время бродила по улочкам деревни, не встретив никого кроме старой облезлой овчарки. Вернувшись в машину, я долго сидела неподвижно. Пытаясь застегнуть ремень безопасности, случайно сбила пачку писем, лежавших на коленях, они тут же рассыпались по салону. Торопливо начала собирать их, ругая себя за неуклюжесть. Моя детективная история завершилась ничем, я потерпела фиаско, чем была огорчена до глубины души. Среди писем лежала старая фотография миловидной женщины с красиво уложенными волосами и приятной улыбкой, на портрете была бабушка. На обратной стороне я заметила надпись аккуратно выведенными буквами: «Моей дорогой подруге Марии на долгую память». «По какой-то причине портрет так и не попал к Марии», – подумала я и вдруг замерла, уставившись на текст. Сложный ребус решился сам собой. Почерк на снимке и на письмах был идентичен! Все поплыло перед глазами от слез. Я прижала к себе стопку бабушкиных писем, написанных… самой себе. Это были ее иллюзии-мечты-самообман… «Бедная моя, несчастливая женщина. Мудрая и стойкая! – прошептала я письмам. – В бездушном бытовизме ты согревала себя этими маленькими посланиями от человека, которого на самом деле не существовало».

Преданная браку женщина, погруженная в прозу жизни, создавала маленькое поэтическое волшебство, в котором черпала вдохновение. Письма-лампадки согревали ее сердце в холодные будни. Конец этой сказки меня не впечатлил, потому что я ожидала совсем другой развязки. Я оставила у себя умилительные послания бабушки, восхищаясь ее чистотой и фантазией.

Я была мягкой и податливой, нежной и любящей. Мне хотелось и нравилось быть ведомой. Говорила тихим голосом и боялась щекотки. Любила печь пирожки и вышивать. Наверное, ему не хватало «перчинки» в наших отношениях. Он часто обижал меня и называл размазней.

– С тобой так тихо, будто ты умерла! – кольнул Он и отвернулся к стенке.

Я улыбнулась в темноту и не ответила ни слова – умерла, так умерла.

Его приятели смотрели на меня с обожанием. Их внимание мне было безразлично, потому что рядом со мной на золотом пьедестале стоял Он.

– Беги от него! – дал добрый совет его лучший друг.

– Куда? – улыбаясь, уточнила я.

– Ко мне. Всегда мечтал жениться на принцессе!

Мне льстило внимание участливого мужчины, но я была слишком ослеплена блеском короны моего повелителя. Я знала, откуда взялась во мне эта хлипкая податливость. Моя мама в далеком детстве пыталась справиться с моими приступами лени и заселила в мой разум личинку совести: